
Ну, что же я могу сказать о Москве, такого, чего никто не знает? Ну, да, столица, ну, да, самое красивое в мире метро, в котором в жару можно сдохнуть, ну, да, в аэропорту Домодедово чашечка кофе и кусочек творожной запеканки стоят 30 долларов, а в элитном супермаркете небольшая бутылка масла из виноградных косточек, которым я привыкла пользоваться дома, доступна только миллионерам. Но пусть эти мои мелкие замечания не расстраивают патриотов столицы, я же не о себе, я о моих близких!
Когда-то я уже писала, какое впечатление произвел на меня памятник Мандельштаму. Было это года два назад. Мы с моей подружкой Ветой обошли тогда весь центр и я увидела много улиц, домов и двориков, через которые еще можно было проходить.Из Старосадского переулка мы вошли в проходной двор, где окруженный со стороны улицы высокой желтой стеной стоял памятник. И тогда я была так потрясена увиденным, что написала довольно обширный пост о засиженном пьяными дворике, где так удобно мочиться на нижний куб памятника. И потом мы с Ветой дошли до Чистых прудов и увидели там целый мемориал, изображающий известного единичным специалистам казахского поэта, а рядом цветная детская площадка, фонтан, просторно и гуляющие по бульвару с удовольствием пьют квас и едят на свежевыкрашенных скамейках мороженое. Я тогда подумала, что хорошо бы поменять памятники местами.
В этом году я опять побывала на Чистых прудах. Мы договорились встретиться с приятелем у памятника Грибоедову и пойти перекусить в ресторанчик "Покровские ворота", где уже были в прошлом году. Я с удовольствием представила прогулку по знакомому бульвару, совсем забыв, как удивили меня тогда компании подростков с непременным пивом в руках. Я не запомнила, потому что не так уж и много их было, и на мраморных скамьях по сторонам памятника можно было найти свободное от нечистот место.
Какое-то время пришлось из-за внезапной июльской грозы стоять у метро под навесом, наблюдая за множеством странных людей, наличие пива у которых было бы признаком вполне здорового образа жизни. Дождь прошел, я вышла к Грибоедову, изумленно взирающего на толпу, хлынувшую на бульвар. Из небольшой черной машины вылезло неожиданно большое количество людей с динамиками и проводами. Наверное, они собирались петь и, пока расставляли свою хитрую аппаратуру, я разглядывала их замысловатые татуировочные тела и строгие сосредоточенные лица. Внезапно показалось солнце и я увидела, как тоненькая девочка лет шестнадцати сняла босоножки и с восторгом зашлепала по лужам. Она хохотала от счастья, не выпуская намокшую сигарету, и во рту у нее не хватало зубов.
Появился мой Максим и мы пошли по бульвару мимо газонов, на которых спали бездомные. Они были прикрыты листами картона, а рядом с мужчиной в розовом носке на одной ноге стояло инвалидное кресло.
А когда я увидела, как у мемориала Кунанбаеву веселится молодежь, и некоторые из них во всем черном прыгают, звеня цепями, в фонтане, мне уже не показалось, что памятники надо менять местами.
Да, мрачноватый пост вышел. Но не все ж веселиться. Бывает и такое.